Ушел из жизни мой друг — поэт Хаким Булибеков, с которым был знаком 53 года.

В студенческие годы на физфаке КазГУ я смотрел на него снизу вверх. Я — обычный студент, думающий только о том, как бы сдать «Кванты» (зачет и экзамен по квантовой механике) и погулять с девушкой, а он, думающий о том же самом, но при этом выпускник знаменитой в Алматы 56-й школы, участник команды КВН, руководитель физфаковской агитбригады и автор популярной тогда шутки: «На физфаке электроны самые быстрые, замыкания самые короткие, а девушки самые умные».

«ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ» И СКАЗКИ

После универа рука распределения развела нас в разные стороны. Я был инженером на противоракетном полигоне «Сары-Шаган», а Хаким стал участником советской Антарктической экспедиции и провел год в Антарктиде.

Но физика снова свела нас в Москве. Я оказался на стажировке в МВТУ им. Баумана, а Хаким — в аспирантуре ФИАН. Пару раз, случайно встречая его в Ленинской библиотеке, смотрел на него снизу вверх. Я — какой-то стажер, а он — ветеран Антарктической экспедиции, аспирант самого крутого Физического института Академии наук СССР, его научный руководитель — Николай Басов — изобретатель лазера, лауреат Нобелевской премии. В эти последние доперестроечные годы апофеоза противостояния США vs СССР в научной среде бурлили споры о «Звездных войнах» («Стратегической оборонной инициативе» президента Рональда Рейгана). Я робко спрашивал:

• Хаким, а как там наши мощные лазеры? Чем советская физика собирается ответить американцам на их наглый вызов?
• Мурик, это фигня! — отвечал Хаким. — Лучше послушай мои сказки.

Он доставал засаленную ученическую тетрадку; мы садились в уголке широкой мраморной лестницы, идущей от входа, — на галереи с каталогами, и он читал мне свои произведения.

ТЕРРИТОРИЯ ЧУВСТВ

Потом Хаким ушел из аспирантуры, бросил физику и поступил на сценарные курсы при Госкино СССР, а я уже заканчивал аспирантуру в ИВТ АН и снимал квартиру в Бескудниково. Он приходил ко мне возбужденный, со сверкающими глазами (видимо, с закрытых просмотров иностранных фильмов) и взахлеб рассказывал об Антониони, Формане, Вендерсе, Тарковском.

• Мурик, на жизнь надо смотреть вот так — и прикладывал большой и указательный пальцы левой руки к указательному и большому правой так, чтобы получалось входное окно кинокамеры, и ходил по квартире, наводя это «око» на все подряд. С горячностью и категоричностью киномана он уверял, что кино — важнейшее из искусств, что виражи мысли и миражи видеообразов современного кинематографа привлекательней тусклой реальности и объясняют мир человека и его чувств.

Тут уже я смотрел на него сверху вниз и с не меньшей категоричностью неофита от науки отвечал:

• Хаким, фигня твои Атониони и Вендерсы. Кино — это территория чувств, а чувства субъективны. Вот наука — это объективно. Только она может дать ответы: почему мир и человек таковы, а физика — важнейшая из наук, — и хвастливо потрясал трудами конференций по физике плазмы, журналами «Квантовая электроника» и «Review of Scientific Instruments» cо своими статьями.

Потом, когда я вернулся в Алматы и мы стали видеться чаще, я увидел, что с Хакимом произошла очередная метаморфоза — он уже стал поэтом и показывал мне «Рукопись, найденную в интернете», хвастливо потрясал опубликованными сборниками стихов: «Русскоязычный монолог», «Альманах любви», «Иллюзия памяти», «Письмо канадскому другу», «Азбука». И приглашал на свои творческие вечера, где с природным магнетизмом и неистовым темпераментом читал свои стихи:

Я видел улочки запущенного Рима…

Рабов голодных, нищету вельмож…

И как молился на холме Атилла —

Разбойных гуннов грозный вождь…

И этой харизмой, генерируя, как лазер, когерентные потоки харизмонов, покорял публику и побеждал на «Поэтическом ринге» даже приглашенных российских поэтов!

Наконец, воплотилась его другая шутка студенческих времен: «Только на физфаке вы поймете, кем бы вы стали, если бы не пошли на физфак».

Теперь поэзия стала важнейшим из искусств, и он пил из чаши популярности вино успеха, олицетворяя тип настоящего поэта: с холерическим темпераментом, чувствительный, ранимый, увлекающийся, воспринимающий жизнь не через разум, а через сердце и воспевающий свою жену Любу, как музу:

Когда душа сгорает от любви,

Отчаянно и часто безнадежно,

Тогда случаются стихи,

Которые понять лишь сердцем можно.

Как жаль, что столько времени он потратил на чуждую ему физику!

БОЖЕСТВЕННАЯ ТРАГЕДИЯ

Однако порой, на мой перфекционистский взгляд, его подводило отсутствие литературного бэкграунда, и я ему говорил:

• Хаким, настоящий поэт должен отличать ямб от хорея, дактиль от анапеста и амфибрахия, а в рифме должны быть созвучны, как минимум, два звука.
• Мурик, это фигня! — отвечал он. — Настоящий поэт должен писать, как чувствует его сердце. И громким голосом читал мне отрывки из поэмы «Божественная трагедия».

О ней хочется сказать особо. Свою главную поэму физик-лирик начал писать, начитавшись Данте и идей Вернадского о «биосфере» и «ноосфере», где последняя — некая высшая сфера разума — пантеон неординарных людей и идей человеческой цивилизации. Видимо, вспомнив о своем научном бэкграунде, он попытался повенчать в поэме невесту Поэзии с женихом Науки. Надо признать, попытка, достойная уважения, но требующая слишком много сил и знаний. Писал долго, мучительно, так и не закончил…

Когда-то Есенин писал про себя:

…В сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму,

Куда несет нас рок событий.

Вот и Хаким в последние годы болел и мучился «в сплошном дыму», не понимая, куда несет его рок событий. Книга Вернадского потерялась, война не кончалась, поэма не писалась, а тут еще друг Ринат написал на нее пародию…

6-го мая 2024-го Хаким Булибеков покинул биосферу Земли.

О боги, боги! Еще одна творческая личность пополнила пантеон ноосферы. Теперь там он сможет дописать свою «Божественную трагедию». Там, в высшей сфере, гуляя по широкой лунной дорожке вслед за человеком в белом плаще с кровавым подбоем, беседующим с пророком в рваном хитоне, он будет читать ее громким голосом, но уже не мне, а самому Данте, с жаром споря и размахивая руками. Наверняка встретится с академиком Вернадским, и тот вручит ему потерянную книгу «Биосфера и ноосфера».

Говоря по-казахски, дене жаткан жерi жайлы болсын, жаны ноосферада болсын — пусть земля будет ему пухом, а ноосфера — прибежищем души.

Автор: Мурат УАЛИ

Комсомольская правда Казахстан, 17.05.24 https://www.kp.kz/daily/27607.5/4932851/

Алихан БАТАЛОВ