Группа «Жетыген» Начало.

КОРР: Я думаю, не ошибусь, если скажу, что группа «Жетыген» неотделима от понятия город Алма-Ата, и поэтому давайте поговорим о группе «Жетыген» именно в контексте с тем местом, которое она занимает в истории города. Что это была за группа, как она образовалась?

С.А: Ну, очень много вопросов задают на эту тему нам, участникам этой группы. Я думаю, что она неотделима от Алма-Аты, во-первых, потому что она была создана в этом городе. Во-вторых, все ребята, которые в ней участвовали, изначально это были алмаатинцы, коренные алмаатинцы. Те, кто жил в этом городе, те, кто любил и любит его и те, кто очень любил музыку. Вообще, Алма-Ата той поры… «Жетыген» образовался в 73 году, это прошлое столетие, тысячелетие, да, можно сказать. Вот недавно мы отпраздновали тридцатилетний юбилей. Это были молодые ребята, которые любили свой город и очень любили музыку, а в то время вообще пропаганда музыки была на 1 месте.

…Все студенческие ансамбли, все ансамбли, которые образовывались в техникумах, в школах, они очень поддерживались и комсомольской организацией, и дирекцией школ, либо ректора там, поскольку были постоянные конкурсы, конкурсы творческой студенческой молодежи, и вот это движение, оно имело большой такой вес. Это, я думаю, что не только в нашем городе было – по всему Союзу это дело поддерживалось. И вот на этой волне, на этом гребне образовался этот ансамбль. Такая организация была замечательная – Госснаб Казахской ССР. Сначала был Горснаб, а потом Госснаб. Это такая мощная организация, которая имела возможность предоставить нам базу для репетиций – там был великолепный зал. Госснаб имел возможность приобрести нам и инструменты. Это в то время был очень такой серьезный вопрос – на чем играть, как извлекать звуки: это, во-первых, аппаратура звуковая. И все это нам предоставило руководство вот этой организации.

КОРР: А какая аппаратура была?

С.А: Аппаратура была производства соцлагеря: это венгерский БИГ; это были ГДР: «Регент» аппаратура. По тем временам это было лучшее, то что мы могли иметь легальным путем. Был еще нелегальный путь, когда мы у иностранных коллективов, допустим, из Югославии приезжали музыканты. Они заканчивали гастроли в нашем городе, и могли что-то реализовать там, какие-то инструменты. Ну, у них были инструменты уже производства западных стран. Это был высший пилотаж, чтобы приобрести эти инструменты: иной раз наши музыканты-ребята ездили за этим ансамблем куда-нибудь на край света. Там, где у них заканчиваются гастроли в Советском Союзе, чтобы забрать у них, допустим, либо тарелку, либо барабан или гитару – вот такие были времена.

…Но вспоминается только все самое хорошее. Вот на той аппаратуре, которую мы имели, сейчас я не представляю, как бы современные музыканты что-то могли извлечь из неё. А мы на этой аппаратуре получали огромное удовольствие, и, думаю, что приносили большое удовольствие нашим слушателям. Ансамбль состоял из профессиональных музыкантов, таких как Талгат Сарыбаев – это был наш музыкальный руководитель. В те времена он учился в консерватории, имел хорошее образование, закончил до консерватории Байсеитовскую школу. Был у нас такой замечательный вокалист и пианист Мурат Байсеитов – прекрасный голос. Он пел попсовую классику так, как, я думаю, никто в те времена не пел. Многие приходили послушать именно его. В нашем коллективе одно время принимал участие Алибек Днишев. Я думаю, про этого человека сейчас особо говорить не нужно: все его знают. Было у него такое хобби – он занимался классическим пением и в то же время любил красивую современную песню. Он участвовал в нашем ансамбле. Это были братья Миргалиевы – Булат и Ринат, два наших гитариста. Булат играл на бас гитаре, он же и был инициатором создания нашего ансамбля. Он тогда работал как раз в системе Госснаба. Ринатик играл у нас на соло гитаре. Я играл на барабанах в те времена. А Наджик Ильданов, он у нас был вокалист. Клавишник у нас был в ансамбле, фагот – Адиль Жумабаев: он тоже в консерватории учился. Вот мы применяли такие инструменты наряду с традиционными инструментами — гитара, барабан, орган, синтезатор: у нас были инструменты классического направления. И конечно же, фольклорные инструменты, народные, которыми владел Талгат Сарыбаев, благодаря своему отцу. У него отец – профессор консерватории был, Болат Сарыбаев. Он создал великолепный музей народных инструментов – вот мы этими инструментами пользовались, и, я думаю, что всё, что мы применяли в выражении наших музыкальных пристрастий, вывело нас на какую-то ступень, у нас был свой почерк, свой определенный почерк. В те времена уже гремел ансамбль «Досмукасан»: мы шли за ними, они уже были созданы до нас. Они вот сейчас отпраздновали 40 лет, а мы вот только 30, и мы помоложе были. Это была такая негласная конкуренция. Конечно, «Досмукасан» — это легендарный ансамбль, ансамбль со своим почерком. Но мы не хотели повторять их путь, мы шли своим путем. У нас была немножко другая музыка, немножко другие акценты были расставлены. И вот, видимо благодаря этому мы имели своего слушателя, у нас было свое лицо, у нас был свой слушатель. Какое-то разнообразие должно присутствовать в этом деле в деле музыкальном.

КОРР: Многие музыканты вспоминают, как они, например, «на тополях» покупали- продавали пластинки. Как давали какие-то подпольные концерты, как жизнь заставляла иметь дело с «фарцой», потому что хотелось хорошо одеваться: ничего ведь в магазинах не было. А «Жетыген» была группа такая даже в те времена более академичная, что ли, или все-таки была и вот эта сторона тоже в жизни присутствовала?

С.А: Ну, естественно, была, без этого никак невозможно было прожить. Поскольку и нам тоже хотелось одеваться и выйти на сцену в чем-то таком, чтобы как-то выглядеть. Мы, естественно, брали пример с западных ансамблей: вот эти волосы длинные, прически, внешний вид – как-то хотели подражать им. Естественно, приходилось доставать диски, поскольку если ты хочешь научиться на чем-то играть, быть в курсе, что играть и как. Как это играть, как извлекать этот звук, как его вообще преподносить – раньше не было никакой школы, это сейчас и видео, и есть информация и в Интернете: пожалуйста, можно и поехать учиться этому делу у педагогов, которые в этом что-то соображают. Раньше этого ничего не было, и все это мы постигали по наитию. Академические школы были, да, и педагоги, и факультеты, и консерватории, и училище, а вот то что касалось эстрады – этого особо не было. И поэтому как-то надо было искать, и те же диски подпольным путем находить, у фарцовщиков перекупать, слушать и снимать эту музыку, как-то подражать, учиться этому делу. Естественно, мы не могли без этого обойтись. Я думаю, что, может, у нас это и более в такой форме развитой, нежели у ребят, которые не занимались музыкой, которые просто подражали западу таким образом. И сейчас с завистью смотришь на молодых музыкантов: пошел в магазин, что тебе понравилось купил, любой инструмент. В магазине нет – заказал, через неделю тебе его занесли домой. Это же великолепно!

КОРР: Зато они играют хуже…

С.А: Дело в том, что я не скажу, что хуже те, кто играет – они хорошо играют. Просто сейчас меньше стало этих коллективов, остались только те, кто действительно предан этому делу, кто этому учится. Есть действительно великолепные коллективы у нас, замечательные.

Раньше это было так широко развито. Это была такая целая кампания по развитию художественной самодеятельности. Это была самодеятельность, это кто-то если что-то мог, как-то стремился, был на правильном пути – они как-то выделялись, были великолепные ансамбли у нас в вузах: и «Норд» в Нархозе – я помню, мы ходили на их концерт; у нас в КазГУ были хорошие на факультетах коллективы. Это была массовость. И вот она приносила свои плоды: из количества получалось какое-то качество. Пусть было меньше, но это были хорошие ансамбли .

Алибек Днишев.

КОРР: Пока мы далеко не отошли от этой темы, каким запомнился Алибек Днишев в сотрудничестве? Может быть, были какие-то интересные истории, случаи, связанные с ним – вот каким он был?

С.А: Ну, Алибек, во-первых, я Вам хочу сказать, что все мы были молоды в тот период, мы были юны, я бы даже сказал. Это была студенческая пора, это был совершенно другой взгляд на мир, мы иначе смотрели на наш город, все нам казалось совсем по-другому. Сейчас у нас другие взгляды немножко, мы повзрослели, есть какой-то жизненный опыт. Вот. А в те времена у нас был определенный задор. Я думаю, что у каждого молодого человека должна присутствовать какая-то энергия. Эту энергию надо было куда-то направить. И я думаю, что благодаря нашей любви к музыке, она была направлена именно в нужное русло. И Алибека я помню молодым, красивым, очень талантливым парнем, который очень любил петь. Он в то время был уже лауреатом нескольких конкурсов, будучи студентом консерватории нашей.

…Естественно, он там исполнял классический репертуар, очень сложные произведения, циклы вокальные – это произведения, над которыми нужно работать с педагогом, это работа не одного дня, на это уходили месяцы, годы работы. И он очень любил красивую современную песню. Я думаю, что эта любовь и привела его к нам в ансамбль. А потом мы, во-первых, все очень близкие друзья, и кроме того, мы с Алибеком двоюродные братья – я вам по секрету скажу. Мы выросли, сколько себя помню, рядом, мы жили в одной квартире поначалу. Потом мы разъехались немножко, наши родители получили отдельные квартиры. А так вот и родство, и дружба наша продолжаются до сих пор. Я думаю, из той поры у нас сохранился и этот задор: мы очень легки на подъем, если нужно что-то организовать быстренько. В общем, у нас еще есть порох в пороховницах.

КОРР: Я когда задавал этот вопрос, имел в виду, что когда говорят «Алибек Днишев», то он такой монументальный. Я имел в виду, какой он был по-человечески, скажем так?

С.А: Ну, он не был, он и есть такой. Да, в те времена это было немножко иначе. Естественно, он монументальный в плане того, что он достиг, достиг вокальным искусством, музыкой – это действительно монументальный человек, потому что это мастер очень высокого полета. Я много раз с ним бывал на гастролях и в России, очень часто мы были в Ленинграде, в Москве, в Казани я с ним был. Я видел, как принимает его народ. Во-первых, билетов не достать – это уже показатель. Выходишь из метро – у тебя просят лишний билетик. А до этого зала там еще идти и идти. Люди выстраиваются в поисках. Во-вторых, это очень высокий уровень, но в то же время, чисто по человечески это простой в общении, очень добрый, очень веселый, с огромным чувством юмора человек. Он может и красиво пошутить, и поддержать компанию. Естественно, к нему люди, которые, с ним незнакомы, относятся, как к монументу, с огромным уважением – вот Алибек Днишев идет. Я бы, может, тоже так к нему относился, если бы не знал его близко. Но я никогда не разрешаю себе по плечу его бить там, еще что-то, хотя, когда мы в своей компании, мы можем себе все что угодно позволить. Но есть такие минуты, когда к нему надо относиться, как к монументу, как к человеку, который принес славу нашей республике. Это… Ну, это величина, это величина…

Кумиры. Цензура.

КОРР: В начале нашего разговора Вы упомянули о том, что тогда было много ансамблей. Действительно, это так, многие знают об этом. И вышестоящие организации им благоволили. А вам приходилось сталкиваться с цензурой, чтобы вам говорили – вот это можно петь, а вот это нельзя?

С.А: Это обязательно. Потому что, я думаю, комсомол для того и существовал – резерв Партии. Партия задавала курс, комсомол выполнял. Естественно, они нас курировали. И естественно, была цензура, была идеология. Прежде чем ты споешь на концерте или на студенческом вечере какую-то попсовую вещь, приходилось её показывать. А красивые вещи, они были все равно и в те времена. Потому что весь тон задавал запад. Мы были и остаемся фанатами Биттлз, мы на них выросли – вообще на музыке вот этих групп. «Роллинг Стоунз», ну все те группы, которые в те времена существовали, которые были на пике вообще, на гребне. И не всегда можно было что-то исполнить. На своих вечеринках мы себе могли позволить, а, допустим, на конкурсе или еще что-то – это обязательно должна была быть песня протеста какая-то. Или песня, которая воспевает мир во всем мире. А что-то такое нейтральное там, про любовь – это особо не могли позволить. Все вычеркивали из репертуара. Если ты шел наперекор, то мог и на собрание попасть. У нас был такой забавный случай, мы выступали на телевидении… Раньше на телевидении не было записи, это был прямой эфир. Вот и у нас была такая песня, она называется «Yellow River» — «Жёлтая река»: там про Миссиссиппи, знаменитая песня, блюз такой. Там поется о жизни, нейтральный текст, абсолютно безобидный, ни о чем в принципе. Что-то там, может быть, о тяжелой доле или о счастье – я так особо не вдавался в текст, потому что исполнял ее Наджик Ильданов. Вот прежде, чем мы ее исполнили, перед передачей посмотрели программу там ребята: а что это за песня у вас, о чем поется в этой песне. «Yellow river» — «Желтая река», что это? Наджик не растерялся, говорит в этой песне поется? А мы ответили: «О том, как тяжело живется неграм в Америке». Эту песню пропустили в эфир. Я думаю, редактор так же соображал в английском, как и я, а я французский учил в школе. И вот, благодаря такой, может быть, находчивости Наджика, мы до сих пор эту шутку вспоминаем. Здорово, в общем, эта песня прошла. А так, конечно, надо было петь о жизни нашей молодежи, о том, как это все здорово. Вот, естественно, никакой критики в песнях – все хорошо. О комсомольском задоре, о том, как строится БАМ, о том, как мы в будущее смотрим. И действительно верили, мы верили в это, и пели искренне. Ну, хотелось иногда спеть что-нибудь популярное, из битлов, допустим, — ту же «Yesterday». Сейчас уже все понимают, что это классика. Тогда было строго с этим делом.

КОРР: Но вы же не только чужие песни пели…

С.А: Нет, у нас были свои песни, с нами сотрудничали великолепные композиторы – очень жалко, что их сейчас с нами нету уже. Это Тлес Кажегалиев и Сейдолла Байтереков. Они с удовольствием сотрудничали с нами, писали для нас песни, вместе с нами их аранжировали, бывали на наших репетициях. И Талгат Сарыбаев красивые очень песни писал. Они до сих пор в нашем репертуаре, вот это были наши песни. В то время мы не успевали как-то свои песни петь, потому что надо было еще и тему выдержать

КОРР: А не было такого, чтобы вашу песню, которую вы написали, вам сказали – нет, это петь нельзя?

С.А: Такого не было, поскольку наши песни были, я думаю, в идеологическом плане безобидные: там ничего, никакой крамолы. Это были песни либо про любовь, либо о нашем городе, о любви к нашему городу. Песни о дружбе, они всегда были актуальны, и такие песни не возбранялись, я думаю, нигде. Поэтому такого у нас не было – наши песни всегда проходили.

Алма-Ата 70-х: отдых и работа.

КОРР: А какой вам запомнилась Алма-Ата того периода? Может, были особо запомнившиеся концерты – где в таком случае? Может, были места, где вы особенно любили отдыхать, проводить время?

С.А: Ну, самое любимое место нашего отдыха в то время, я думаю, это был Иссык-Куль, летний отдых. Иссык-Куль, это было самое доступное море, это были путевки от 7 рублей в лагерь КазГУ. Даже если не было путевок, мы ехали туда дикарями, каким-то образом там пристраивались. Но обычно мы в качестве музыкантов сначала приезжали, внедрялись в эту среду. Там переночуешь ночь-другую-третью, на танцах поиграешь – тебя заметят. И мы как-то уже следующим составом туда ходили, и пропадали там по месяцу, по два, весь летний период. Это были репетиции, и была закалка наша музыкальная. И какое-то становление, поскольку это было общение.

Зимой отдых наш в основном проходил здесь, в наших горах. Это был лагерь «Просвещенец», по-моему, — там отдыхали учителя, педагоги, такой профсоюзный. Здесь, по пути на Медео, расположен (не знаю что сейчас там происходит), но тогда это был такой пансионат тоже незамысловатый, тоже путевка стоила там то ли 7 рублей, то ли 13.

КОРР: Там же профсоюз…

С.А: Да, и нам наш профсоюз, профком университетский выдавал эти путевки за победы на конкурсах, за активное участие в агитбригадах. Мы зимой на зимние каникулы выезжали туда. Мы всегда предпочитали активный отдых, мы не просто сидели там, на одном месте, мы всегда что-то выдумывали, что-то придумывали. В основном это было связано с музыкой, с нашей любовью к этому делу, поскольку мы везде находили место, где можно было что-то показать, что-то сыграть, чем-то поделиться друг с другом. Вот такой отдых у нас был

КОРР: А были концертные залы, которые вы особо любили или не очень любили?

С.А: Ну, самый любимый наш зал – это был зал «мехмата», наш факультет, который находится на Кирова – там великолепный актовый зал, на Кирова и Масанчи: вот в основном там проходили наши большие конкурсы, и нам предоставляли его для репетиции. Это были концерты, посвященные различным праздникам – 7 ноября, 1 мая, новогодние прекрасные были вечера, где мы выступали: это один из наших таких любимых залов. Естественно, зал нашего Госснаба, где мы постоянно тоже выступали и для сотрудников этой организации, и на праздниках мы там давали концерты. И у нас был один большой концерт во Дворце спорта: мы совместную программу сделали с нашим Домом моделей.

КОРР: Это в каком году?

С.А: Это очень давно, я сейчас даже не вспомню. Как только мы образовались – в 73 году где-то, или в 75-ом, может быть. И в этом зале Дворца спорта был такой совместный проект с нашим Домом моделей. Наши девушки показывали там свои коллекции. Красивые, очень красивые девушки. А мы между делом свои номера – в общем, такой неплохой вечер получился, красивый. Был там полный зал.

И, конечно, наши концерты вне нашего города – это были агитбригады. Мы выезжали с концертами и в Сибирь, и в Западную Сибирь, и это были такие маршруты, которые составляли уже центральные организации комсомола.

Словом, есть что вспомнить. Обычно мы собираемся вот так, ансамбли, и начинаем дополнять друг друга, вспоминаем такие детали, которые иногда вылетают из головы но все это у нас в сердце.

Фестиваль «Алма-Ата – моя первая любовь».

КОРР: А до какого года существовала группа?

С.А: До сих пор существуем…

КОРР: Вы же распадались…

С.А: Был момент, когда мы позаканчивали, кто где учился: мы же не все в консерваториях обучались. Потом мы закончили свои вузы, и кто пошел по специальности, кто еще куда. В общем, немножко такой перерыв был.

КОРР: Я просто помню, что попадалась такая информация.

С.А: Да, был перерыв, но второе рождение нашей группы, благодаря Дариге Назарбаевой это было, я Вам скажу, это было 9 лет назад. Поскольку пошел фестиваль «Алма-Ата – моя первая любовь». Благодаря этому фестивалю, благодаря тому, что это инициировала Дарига Нурсултановна, наш коллектив вновь собрался воедино, и теперь у нас есть и гастроли, и выступления – в общем, мы на хорошем счету.

А дело было таким образом. Мы встретились на дне рождения одного нашего друга – это был обычный день рождения, узкий круг, всего человек 50, наверное, было, и пришла Дарига. Вот мы сидели, как обычно, взяли гитары, пели, настроение хорошее. Тут же импровизировали какие-то песни: нас просят — спойте ту или эту. Мы сразу на голоса. В общем, показываем все, что умеем. Вот она слушала и говорит: «А что же вы сидите, никто Вас не слышит не знает. Надо какой-то концерт организовать, чтобы показать, что вы умеете. Вы же великолепно поете!» А мы себе отчет не отдаем: мы, как пели, так и поем. Ну, поем так поем. Вот был сначала такой порыв сделать концерт большой, пригласить всех тех, кто участвовал в нашем коллективе еще в те времена. Это в конечном итоге трансформировалось в то, что мы создали вот этот фестиваль «Алма-Ата – моя первая любовь». Где и мы участвовали, и все ребята, которых мы вспомнили. Это те ансамбли, которые в те далекие времена развивались, играли свою музыку, и получился неплохой фестиваль, я вам скажу. Его ждут, пишут очень много писем, задают вопросы какие-то, предложения есть у нашего зрителя: все чего-то хотят и с нетерпением его ждут. Он каждый год в начале осени – такая благодатная пора, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, потому что ни разу дождя не было. Хотя накануне были такие тучи после нашего фестиваля, а в день фестиваля великолепная погода в санатории «Алатау», неизменно у этой колоннады. Вот таким образом. А сейчас мы успешно работаем. Но это не основная наша деятельность, у нас у каждого свои дела. А в принципе мы очень любим музыку, мы собираемся, мы поем. Недавно были на «Днях Алматы» в Одессе – это последний наш выезд. Сейчас проходит «Год Казахстана» в Украине.

КОРР: Как принимали?

С.А: Здорово вообще, великолепно эта неделя прошла. Ну, там не только мы были, там были все творческие силы нашего города. Это и Оперный театр, это и художники наши, и мажилисмены – в общем, такое большое событие. Аким приезжал туда на открытие, и мы были на открытии, участвовали. Потом был банкет от имени нашего акима, было руководство Одессы. Там пообщались хорошо, поговорили с нашими коллегами, были музыканты из местной консерватории, город посмотрели. Здорово, очень хорошо, что возрождаются вот эти контакты. Раньше это было повсеместным: декады, искусство там Казахстана в России. Потом это все угасло с Перестройкой, а сейчас это все возрождается это здорово.

Концертная деятельность.

КОРР: А вот за всю историю группы, какие Вам наиболее еще концерты запомнились? Может быть, для президента пели, может быть, еще что-то?..

С.А: Очень много было концертов и для президента, конечно же. Поскольку на всех таких больших концертах, посвященных и Дню республики, и Дню Астаны, Дню Алматы, мы всегда участвуем. Поскольку мы никогда не отказываемся, мы стремимся принимать участие, мы очень рады поддержать и нашего президента, и руководство нашей страны . И там всегда такая хорошая обстановка замечательная. И бывают какие-то приватные вечера, президент принимает какую-то делегацию — естественно, это очень высокий уровень мы с удовольствием принимаем участие и в таких вечерах. Поскольку там и обстановка такая хорошая – люди после работы вечером собираются, идут какие-то уже переговоры, разговоры в неформальной обстановке

…И вот мы очень рады, что мы участвуем в этом процессе. Просто я сейчас не могу детально вспомнить какие-то особые концерты. Но очень хороший концерт был в Санкт-Петербурге. Это было, по-моему, в прошлом году, если не 2 года назад. Поскольку тогда был Год Казахстана в России. Вот в рамках этого мероприятия мы были в Санкт-Петербурге, Калининграде и Москве. В этих 3 городах замечательные концерты были, публика хорошо принимала. И когда они услышали «Тополя» (допустим, они же помнят все эти песни особенно взрослое поколение), старшие после концерта подходили, благодарили и приглашали нас на фестиваль в Москве. Они собирались сделать такой фестиваль ретро песни, и нас они приглашали. У нас какая-та накладка получилась, мы не смогли поехать, к сожалению. Но они постоянно звонят, спрашивают, какие у нас планы. Я думаю, что что-то еще состоится.

КОРР: А в совсем дальнем зарубежье приходилось выступать?

С.А: Совсем в дальнее зарубежье пока мы не выезжали. На данном этапе мы не выезжали еще. Ну, предложения есть, ну такие, чтобы мы поехали… Допустим, нас и в США приглашали, но там, естественно, для наших надо петь. Там же очень большая диаспора – те, кто из Советского Союза многие. В Германию зовут, в Англию приглашают. Но для этого нужна подготовка – это просто так сесть и поехать не получится. Для этого нужна подготовка, как-то со временем не получается. Я думаю, что мы выберем время, мы сделаем программу соответствующую. Поскольку эти предложения еще в силе.

«Все ненужное отпадет».

А сейчас музыкой занимаются только те, кому это нужно. И те, кто ее играют. В Алматы очень сильные музыканты, очень сильные, и Вы сами это знаете. И в Москве, и в России гремят музыканты, которые выходцы вообще из Алматы, из Казахстана. У нас великолепная гитарная школа – всегда славилась в Караганда в этом плане, наши карагандинские ребята, они великолепные.

КОРР: Раньше человек любил музыку, и это была любовь к самой музыке, ради нее самой, ради искусства. А сейчас смотрит молодой человек на поп-звезд, и говорит: я тоже хочу быть поп-звездой! И не важно, что ему не хватает таланта, что у него нет слуха…

С.А: Мы о разных вещах говорим. Я говорю о тех ребятах, которые играют по-настоящему, играют музыку, играют сами. А то, что у нас творится вокруг на нашем телевидении – эти клипы, эти ансамбли, которые возникают ниоткуда – это совсем другое, это действительно поп-культура. Я думаю, что без нее тоже нельзя: она, видимо, необходима. Да, она, видимо, необходима и, может быть, не имея особых данных, можешь иметь внешность привлекательную, а над тобой поработают люди, которые поставят тебе движение, запишут твой голос, где-то его подтянут – в общем, сделают такой приличный материал, и можно с этим делом выступать на телевидении и на концертах. Наверно, это совсем другая сторона.

КОРР: А Вы считаете, что это нужно?

С.А: Я думаю, что нужно все, что ни происходит, а потом ненужное отпадёт само. Но через это мы должны пройти, поскольку я помню эти перестроечные времена: все бросились смотреть эти кинофильмы, не самые лучшие варианты там были на видеокассетах подпольным путем. Сейчас это все надоело, пережевали и больше этого мы не хотим. Хочется опять наши старые комедии. У меня дочь их смотрит с удовольствием, она раньше их никогда не видела. Она просто хохочет,

…Ну, хочется чего-то красивого – того, что пережило время. А все, что не нужно, оно отвалится, отпадет, и я думаю, за это переживать не надо. На вечеринках, естественно – ну что там, выйдут девушки, выйдут ребята, попоют там задорные песни – вот это и надо, я думаю. А когда ты хочешь пойти послушать хорошую музыку, это надо идти в определенный клуб, где ты знаешь, что собираются музыканты; или на концерт, где ты уверен, что там будет живой звук. Вот таким образом для разных событий есть ниша, которую надо выбирать просто.

Леон КОСТЕВИЧ