Махаббат Кайдарова о своей ментальности

Я уже в четвертом классе играла The Beatles на скрипке, слушала Pink Floyd, в пятом классе Ledzepelling, в шестом-седьмом классе Малера, Штрауса, Баха. Классика, рок, джаз, великие музыканты, великая поэзия и кино всегда были рядом со мной. Вы знаете, я всегда чувствовала благодарность стране. Благодарность природе, Богу. То есть Бог всегда был со мной с детства. Играя Баха, Моцарта, Бетховена ты все равно становишься личностью. У меня западно-европейское воспитание, у меня нет вот этого чувства, что я там промамбетка, я не рабыня, я никогда не была рабыней. Я всегда была лидером, я всегда была аристократкой, я всегда была дерзновенной. И в то же время я была хиппарем.

Я вообще центровская девочка. Представляете, на Карла Маркса — Курмангазы всю жизнь прожить — это же центр тусовки. Я была центровская девочка, я была лидером. По улице иду, по Тулебаева – все разбегаются: «Маха идет!», страх. Страх жить не правильно. Страх жить не честно. Потому что я всегда подавляла алкоголизм, я подавляла наркотики, я подавляла проституцию. С детства у меня какая-то борьба за чистоту. За чистоту душ, за отношения, за честность, за развитие. Я всегда говорила: «Чем пить эту гадость, лучше сходите в кино, сходите в театр, сходите в «пушкинскую». Давайте что-нибудь нарисуем или фильм создадим». Многие уже ушли, конечно. Те, кто в моем районе жил, очень многие погибли. И очень жалко, что они все спились, сгорели от наркотиков. Среди них были выдающиеся личности, конечно.

Махаббат Кайдарова о рок-музыке в Алма-Ате

Я теоретиком была до 88. Начиная с 82-го по 87-ой год, я стала трижды лауреатом по науке Советского союза. То есть я занималась чистой наукой. Я вообще обожаю науку — это обратная сторона моей жизни. Я полностью ушла в науку. Я сидела в Пушкинской библиотеке, я писала, я ездила в фольклорную экспедицию в студенческие годы, расшифровывала народную музыку – казахскую, уйгурскую, дунганскую. Я изучала фольклор всего мира, я изучала научные труды, писала труды. Я была человеком науки и еще писала музыку, как композитор. У меня шла реализация научная и творческая. Потом в 90-ом году я поступила в сценарную мастерскую на «Казахфильме» и в 91-ом закончила. Я вращалась в среде режиссеров, они все жили у нас дома. Все музыканты, режиссеры, художники всегда жили в наших квартирах. Это еще началась у моего отца. Я считаю, что мой отец — первый меценат, ну для меня, в моей жизни он меценат. Он всех собирал дома, всех людей творческих, художников. У меня отец рисовал, играл на музыкальных инструментах, он самоучка. У меня очень творческий папа и очень духовный. Он добрый человек, который всех подберет, обогреет, оденет, накормит, засунет в институт, притащит в нашу квартиру. Мы жили на Карла Маркса и Курмангазы, в центре города, у нас была 5-комнатная квартира. У меня папа очень добрый человек был.

Я считаю, что как студентка я реализовалась в науке, в музыке изучая фольклор и классику. И для меня было открытием, когда в 90-ом году в новогоднюю ночь я проходила мимо рок-клуба «Баспагер» и там шел рок-концерт. Впервые я прикоснулась к живой музыке, то есть к современной рок-культуре. Я была поражена, что в Алма-Ате есть рок-культура, для меня это было открытием. Я жила в своей научной сфере и, наверное, должна была это прожить, и мне захотелось живья вот этого. Живые концерты, живые люди, не вчерашние, умершие Моцарт и Бетховен, а сегодняшние живые люди, которые нуждаются в таких музыковедах, как я. В смелых личностях, как я, которые могут проворачивать коммерческие дела и не бояться. Нас не учили тому, как делать деньги. Мы были скромными, то есть в денежном отношении мы, люди искусства, не притязательны. Нам достаточно хлеба, чая и главное, что нас волновало — это философские идеи, концепции. И вокруг меня собирались эти философы, художники, музыканты, даже Рашид Нугманов был в 90-ых годах. Все знаменитые, культовые личности, все в 90-ых годах были у меня дома. Практически судьба. Я благодарна судьбе за то, что я встретила все эти потрясающие коллективы, людей и что смогла им помочь. Мы развивали Казахстан. Даже, скажем, на фоне алматинской жизни городской. То есть, мы, алматинцы коренные мы сделали очень много, я считаю. По крайне мере мы вырвались из ограничений, из этого понятия нищеты, из жалоб на государство, из критиканства, нудности и плаксивости. Мы смогли сами творить свою судьбу, смело брать кредиты, развиваться, не бояться смерти, рэкета, не бояться ответственности, а развиваться. Я как птица летела. Конечно, может быть, я и ранилась очень сильно, может быть, я получила большие ранения, но я ни о чем не жалею, ни о чем.

Был рок-клуб «Рухани», для меня это было открытием. Потому что в 86-ом году я вернулась из Чимкента, я там преподавала 8 предметов как музыковед в Институте культуры. А еще у меня был маленький ребенок. Я родила в 86-ом. Ребенок, наука – это более камерные жанры моей жизни. И тут я увидела то, что на самом деле происходит — живая музыка, дерзкий рок, психоделический рок. Истинные тексты, поэзия, поэты, которые рвут страну, которые сеют такие идеи в наш, как мне казалось, узковатый мир. Мне всегда было узко, тесно. А рок мне дал какой-то бушующий мир, он мне открыл ветра, ураганы. То, что моя душа всегда искала. Я была всегда такой всегда, у меня кличка была «ураган». Я на самом деле как ветер. То есть, как ветер, как огонь я все сносила, меня все боялись. Меня с самого детства все боялись, моей дерзости. Я знаете, борец по жизни. Я тогда встретилась с рок-группой «Триумвират». Меня потряс сам образ Александра Словаря, фигура Словаря. Александр был когда-то геологом. Это шикарный был мужчина. Это потрясающая музыка, психоделика. Это глубокая личность, не просто какая-то попса дешевая, что-нибудь легкое. Или, скажем, плебейское, коммерческое, а это был действительно философ. Такой глубинный философ и аскет. Он мне всегда говорил: «Махаббат, ты не сделаешь на нашей группе никогда денег. Не трать время». То есть это была такая честная личность. Но я для них сделала все. И записи альбомов, и выпуск альбома, и клип первый за 200 тысяч. Я на эти 200 тысяч могла купить 10 квартир, наверное, по тем временам , 91-ый год был. Потом 6 сентября 92-го года было сорокалетие Александра Словаря и как раз выпуск альбома. Мы сделали презентацию на 7 миллионов, фуршет в ресторане на 500 человек, пресс-конференцию, концерт. Труба! Музыканты для них играли и джаз и классику. Все для них выступали, поздравляли Словаря с днем рождения. Это такой апофеоз был для рок-культуры, я считаю. И Словарь, конечно, был потрясен и счастлив. Но, к сожалению, он сейчас в Петербурге, он уехал, конечно. Я же говорю, не удержать музыкантов, они как птицы, они вольные, они поют, они творят. Им надо ехать, им надо лететь, им надо завоевывать новый мир. Вы знаете, вот эта философия хиппи в 60-ые 70-ые, 80-ые годы, в 90-ые эта философия как бы нашла свою квинтэссенцию. Произошло соединение Азии, Восток и Запада, потому что рок-культура пришла с Запада к нам. Еще Иоганн Себастьян Бах в эпоху возрождения нащупал рок. Тематически его рок — это орган. Все это формировалось веками, веками. И вдруг Казахстан такая локальная страна и Алма-Ата оказалось, объединяет Восток с Западом. Это такой талант, это такой взрыв на самом деле. Культура я думаю, музыка, живопись и кино для меня три могучих единства.

Тусовочная жизнь меня преследовала с самого раннего детства. Родители мои были величайшие тусовщики и у нас всегда каждую пятницу собирались знаменитые люди. Я с самого детства устраивала театры, спектакли, я любила артистическую жизнь. Я поступила в Байсеитовскую школу, училась в музыкальной школе, играла на инструментах на скрипке, на фортепиано. Я всегда была тусовочной и у меня родители такие же. И совершенно естественным образом в 91-ом году 6 августа я зарегистрировала Мало предприятие «Творческое объединение Махаббат». Моя мечта была соединить все творческие союзы, объединить их и помогать профессионально и материально.

К тому времени возникло огромное желание не слушать сопли, плачи нашей интеллигенции творческой, которые всегда говорят, что нет денег, нет денег для постановки спектакля, нельзя концерт дать, купить инструменты, репетиционные залы, холсты, бумагу. Это все надоело и я решилась и открыла.

Я занималась коммерцией, а все коммерческие деньги, доходы с коммерческих предприятий я все вкладывала в культурные акции. Хотелось создать выставку, купить холсты, краски, снять квартиру художникам, снять клипы, записать альбомы музыкантам, рок-музыкантам. Мое классическое консерваторское образование давало мне глубину понимания современной культурологи в Казахстане. И для меня культура — это не пустой звук. Для меня искусство — это жизнь. Это душа моя. И я понимала, что если мы не будем развивать свою культуру, то Казахстан отстанет по времени и по развитию. Казахстан, как маленький младенец будет инфантильным и поэтому такие вещи как андеграунд, такие вещи как авангард, психоделика, джаз все это имело место в моей жизни. И все, о чем я мечтала, я реализовала. Как спонсор, как меценат, как идейный вдохновитель, как коммерсант, как личность.

Вообще я музыковед по специальности. Начнем с того, что я думаю, что музыковеды это те люди, которые как раз должны организовывать концерты, выставки, спектакли все, что связано с творчеством. Все, что раздвигает наши границы мировоззрения, расширяет душу, несет духовность. Мы взрывали духовность, взрывали духовный мир, то есть, мы искали. Шел поиск формы, поиск выражения личности. Поиск творческих личностей.

Вот так в 91-ом году 6 августа открылась моя фирма. И все началось со спектаклей. Концерты, выставки, встречи. Конечно, было не легко, потому что были кредиты. На кредиты покупались товары, товары продавались, шла, так скажем, коммерческая деятельность. Где можно было, выступали посредниками, открывали свои банки, открывали обменные пункты. Все было не чуждо. Я поняла, что для того чтобы культура выжила, искусство необходимо соединить с реальностью. То есть реалиями земного существования, земной деятельности. А земля – это торговля, банки, валюта, медь, нефть. Это все дает реальные деньги, реальную прибыль. Все надо мной смеялись. Родственники и люди вообще. Как так, у человека нет ни квартиры, ни машины, ни дачи, ни бриллиантов, а она вкладывает в культуру? Это было конечно на уровне crazy. Меня считали сумасшедшей. Ну, понимаете не каждый из них музыковед, и не каждый из них музыкант, и не каждый из них творческая личность. И они не понимают творческого человека, у которого в голове бушуют образы, которые необходимо подарить миру, а у него нет возможности. Фактически эта фирма была создана, чтобы именно спонсировать.

Махаббат Кайдарова о театре.

Драматический театр, это было так смешно. Для того чтобы открыть МП «ТО Махаббат» мне надо было обязательно зарегистрироваться. То есть надо было в аренду взять хоть какой-то кабинет. А в советское время не давал кабинеты. Куда бы я ни заходила, начиналось: «Уух, коммерсант. А, хочешь денег заработать? Тебе аренда нужна? Ах, ты такая, ах, ты хочешь регистрацию в акимате, значит?» Это невозможно, я год регистрировалась, я год искала эту аренду. Я зашла в Дом культуры строителей, уболтала директора, чтобы мне маленький кабинетик дали без телефона, стула и стола. Лишь бы было зарегистрировано. Я просто понимала, что мне нужен зал в Доме культуры. Мне нужны репетиционные классы, мне все это нужно для коммерции, мне нужны склады для товаров. Это был мой дом, я понимала это изначально. Я пришла и еле-еле уговорила директора Дома культуры строителей, Фаину Александровну, она уехала потом в Израиль. Она дала мне эту комнатушку. И то, в момент, когда мне надо было печать ставить, они сбежали от меня. Они не хотели моего вторжения, они понимали, что им пришел конец. А все люди понимали, куда бы я ни приходила, они всегда говорят: «Вы меня выгоните». Они понимали, что всем приходит конец, что надо меняться и что жить придется по-другому. Так началось мое восхождение. Придя за маленькой комнаткой, я забрала две тысячи семьсот квадратных метров. Это здание. Но я платила бешеные миллионы за аренду, бешенные. Можно было горд скупить на эти деньги, город. Вы понимаете, каким можно было стать богатым человеком.

Конечно, я создала все условия для этого театра. Мы дали 365 спектаклей за 4 года. Представляете, каждый день постановка новая. Допустим, три раза в неделю мы давали спектакли. Представляете, это же артисты, это одежда, это декорации, это зарплата, это та же аренда, свет. Это гемор! Что такое содержать театр — это гемор и, тем не менее, мы на это идем. Одновременно у меня работает рок-клуб, работает театр драматический, еще и детский театр открываем «Меруерт». Маленьких детей обучаем театральному искусству. «Зеленый треугольник» художники обучают их живописи. Кобланды Нуртай, который приезжает из Питера начинает преподавать актерское мастерство. Я работаю, как режиссер, как композитор в детском театре. Драматический театр очень крутой. Они ставили все произведения Серебряного века. Они взрывали духовность, они рвали на куски этот город. Этот город рыдал, кровью обливался, сидя на спектаклях Татаренковой-Карпенко. Это был потрясающий режиссер, женщина-гений. Она позвонила мне и сказала: «Если вы мне не дадите зал, если не станете моим директора, спонсором, я сегодня же, на ваших глазах повешусь!». Люди были доведены до отчаяния. Потому что уже был такой возраст, к сорока годам, и вы понимаете, не реализоваться, не вытащить на сцену то, что ты можешь и то, что хочешь, это на самом деле это уже либо сумасшествие, либо наложить на себя руки. Жизнь самоубийством заканчивается, когда не получается, когда не удается творческая жизнь. А люди творчества — это очень тонкие структуры. Это тонкий мир. Это не толстокожие вам толстосумы или люди алчные. Это совсем другой мир. И им, конечно, нужны такие фирмы, как МП «ТО Махаббат».

О «Зеленом треугольнике»

«Зеленый треугольник» — это 30 художников, живущих в Алма-Ате. В 91-ом году они пришли ко мне домой всей толпой. Это была хохма. Меня просто родная сестренка попросила, говорит: «С тобой хочет встретиться лидер группы Акмулаев Абликим». Я говорю: «Пусть идет». И вдруг в 9 вечера звонок в дверь, я открываю. А я сидела всегда в кресле, журнальный столик, полуторная квартирка, дочка, сестренка ковер на полу. И вдруг «гуськом» 30 человек друг за дружкой, как знаете, военный десант. По одному заходят раз, два, раз, два и так по комнате. Обходят всю комнату, дают какой-то круг магический, танцевальный и садятся все на пол 30 человек. Я была в шоке. Это целый какой-то грандиозный магический танец. Они сели. Я их впервые всех увидела, все такие худые, все такие аскеты, все такие творческие, ждущие от меня какого-то благословения, помощи, понимания. Если мы говорим о сиротских домах, что дети голодные, то эти художники по-своему голодные, по творчеству. Они изголодались, понимаете. И когда я увидела эти лица, когда Абликим сказал: «нам нужно лишь 2000 рублей. И только. Нам хватит». Он мне объяснил на что. 2000 рублей тоже не маленькие деньги в 91-ом году, был декабрь. Я говорю: «Хорошо, я постараюсь. Я сейчас работаю, вот это сейчас продам, товары. Вытащу оттуда 2000 и дам вам». Слушаю, смотрю. Я вероятно тогда уже обладала этим психоделическим даром проникать в души людей, в судьбы, видеть истину и как надо помогать. Все началось с 2000. Они начали говорить о хиппи, об андеграунде, о том, что они хотят создать потрясающую выставку. Я говорю: «Хорошо, конечно». Все остальные все молчали. Скромные, знаете у них такие лица потрясающие, это потрясающая доброта. Вообще художники обладают удивительной добротой, в них нет агрессии. Если в музыканте, может быть, необходима агрессия, чтобы темп, темперамент, моторика нужна мощная, то это – созерцатели. Над материальным миром они подсмеиваются, тихо улыбаются, у них какие-то свои замыслы. Конечно, меня эти люди потрясли. Им было от 18 лет до 35, скажем так. Абликим был чуть старше. Мне тогда было 28, а Абликиму, наверное, 32. Они и мои ровесники были, и старше, и младше. Началось с 2000 рублей, а кончилось миллионами, миллионами. У нас так всегда начинается. Если у Правительства, наверное, надо просить верблюда, чтобы дали барана, то у меня наоборот — надо попросить на «Жука», а я дам на «Мерседес» Мы-то понимаем, как много нужно на самом деле. Духовный мир, не материальный, казалось бы ничего не дающий, на первый взгляд. Состояние ума, человеческой души не измеряется «Мерседесом». И когда люди не понимают за что надо платить, почему так много денег, в конце концов, никто этого не понимает из богатых людей. За что же им столько платить? И вообще, обойдутся. Мой бедный бухгалтер не знал, как оценивать картины, как в бухгалтерию заносить, сколько красок ушло. Она плакала, что должна посчитать, сколько ушло красок на эту картину и, что она должна вообще вести учет по культуре. Это была головоломка для моих финансистов, для моих бухгалтеров. Им жутко не нравилось, что все деньги уходят только на развитие культуры. Это никому не нравится из финансистов. Ни один бухгалтер не захотел со мной работать до конца. Пришлось моему мужу быть бухгалтером, хотя он химик, биолог, психолог.

О выставке «Зеленого треугольника»

Вообще-то знаковые люди, конечно, весь «Зеленый треугольник». Он состоит из культовых личностей, конечно. Там есть особенный такой костяк человек семь, наверное. Это знаковые люди, безусловно, знаковые. Они стали великими. Мы в 92-ом году 15 мая в здании Союза художников сделали потрясающую выставку, которая обошлась мне в несколько миллионов рублей по тем временам. Потому что я купила только одних красок, которыми они до сих пор пишут. Представляете, прошло 16 лет — краски сохранились, которые я купила на несколько миллионов. Я купила краски, холсты, сняла им квартиры, мастерские, где они рисовали, кормила их каждый день. Они как на пансионе находились у меня. И мы выстрелили 15 мая. Мы сделали эту выставку. Она шла 15 дней, взорвали город. Но как оказалось, из-за своей скромности я не вызвала ни журналистов, ни фотографов. То есть мне в голову не приходило пиарить себя в этот момент. Думать о своей славе. Это была работа, это было спасение творческой интеллигенции. Жалею, что не осталось фотографий. Единственные остались фотографии, которые делала подруга, спасибо ей большое. Вот картины «Зеленого треугольника». Ей спасибо, потому что она эти фотографии отправила в Лондон на BBC своей уже подруге, которая вышла замуж за члена BBC. Так началась наша раскрутка.

В мае значит, была выставка, 15 мая. В июне я сделала свадьбу, огромную свадьбу. От начала до конца. Вот Марат и Марина, они сейчас в Израиле. Это прекрасные художники из «Зеленого треугольника». Марат — просто гросфатер в живописи, я считаю. Это супер! Он сейчас живет в Израиле. Кстати, недавно приезжал с дочерью. И для «зеленых» было счастье такая свадьба настоящая, в ресторане с белыми платьями, с кольцами. Для нищих художников это был сверх мир. Как для Алма-Аты был сверх миром была эта выставка, то для них эта свадьба была сверх мировая. Потому что это была такая аристократическая, мажорная Маха. То есть я их мажорила.

Это был, значит, второй взрыв. Третий взрыв — моя свадьба с Каиржаном. Мы женились через месяц. И после моей свадьбы я, Каиржан и Ольга Выходцева, Абликим и еще несколько человек – «Зеленый треугольник» уезжаем в Петербург с картинами и делаем выставку для BBC. BBC организовал большой концерт с петербургскими авангардистами, с музыкантами и мы выставили свои картины нагло. Мы взорвали англичан, мы взрывали Петербург. И я опять мажорно устроила банкет в самом дорогом ресторане для «Зеленого треугольника» и для BBC. То есть я их смешала. Я вообще люблю смешивать людей, люблю, чтобы у них были союзы, чтобы сердца их объединились, чтобы они нашли творческий отклик и получили оценку своему труду. Это и произошло в Петербурге. И уже в Петербурге люди из BBC купили наши картины, и уже через четыре месяца я вылетела в Лондон. Уже тогда мы работали в Англии. Я, мой муж и Ольга Выходцева. То есть уже говорили о выставке зеленых в Лондоне. Фактически Англия тоже увидела эти картины.

Конечно, новый стиль они создали в своем направлении. Алма-Ата может гордиться своими сыновьями, дочерьми в области новых стилей, новых жанров, потому что при смешении, когда традиция смешивается с новаторством, всегда происходит рождение нового ребенка. Рождение нового стиля, рождение новых красок, состояния. Очень приятно, что на сегодняшний, 2007 год «зеленый» костяк весь остался в искусстве, именно костяк остался в искусстве. Такие люди, как Алма Менлибаева, Ержан Ашим он сейчас очень знаменитый. Кстати, я могу сказать, что Ержан Ашим тоже был тоже одним из лидеров, вместе с Абликимом. Обратите внимание: Абликим-лидер – Водолей, Ержан Ашим – Водолей, Махаббат Кайдарова — Водолей. А водолеи это супер прогрессивные люди.

Вообще Водолеи отвечают за прогресс. Этот прогресс наступил, и сейчас я горжусь, потому что они меня приглашают на свои выставки. Например, Зита – знаменитая девушка, которая отдельно тогда шла, сейчас она супруга Абликима. Зита Султанбаева — прекрасная художница и поэтесса. А Абликим сейчас играет на барабанах, у него свой барабанный ансамбль и он музыкой зарабатывает на жизнь. Он снимает фильмы. Недавно он потрясающую арт-выставку сделал в салоне «Тенгри-Умай». Вместе с Зитой у них там целое шоу. Они до сих пор в творчестве.

О бизнесе

Вы знаете, на самом деле в коммерцию меня привела моя доча. Ей было три годика и она говорит: «Мам, а купи мне груши». А я получила зарплату и купила не груши, а книги. Всегда покупаю книги, у меня все деньги уходят на книги философские. Я говорю: «Деньги кончились, я не могу купить груши», а груши по тем временам 88-89-ый годы стоили 7 рублей за килограмм. Представляете? Я не могу купить груши, я купила книги, нет у меня на груши денег. Тогда она мне говорит: «А зачем ты меня родила? Ты даже груши не можешь мне купить». И вот тогда, хотя она не жила в бедности никогда, знаете, мне как будто молотом по голове кто-то дал. Понимаете, меня будто зарезали в одно мгновенье. Я думаю: «Боже мой, во мне столько ума, а я что действительно не могу купить груши ребенку?» Я пошла, зашла в магазин в микрорайоне. Смотрю, кошельки продаются, бюстгальтеры. А я знаю, что это страшный дефицит. Никогда не могла купить бюстгальтер и кошельки. А я же не знала, что в «микрах» есть такие магазинчики, «золотые» магазины. Я что-то набрала их по дешевке и первый раз в жизни в 89 году, мне 26 лет было, я поехала на барахолку. Я не знала что такое барахолка, но я знала, что там продают вещи. Я взяла столик в 6 утра, разложила кошелечки свои, бюстгальтера, все что купила. Дешевое такое, но хорошее. И я первый раз в жизни такое видела: река людей, покупатели на ходу схватывают товар, деньги кидают, убегают. Я продала весь товар в считанные секунды. Я наварилась, кучу бабок получила. «Так, пойду-ка я в магазин «Ганга», ага». Там «выбрасывали» костюмы, юбки я напокупаю на одну цену, продам в 10 раз дороже. Это было что-то страшное. Я три раза посидела на барахолке и на четвертый раз мне пришла идея открыть МП «ТО Махаббат». Я сказала: «Бляха-муха, я куплю вас! Бля, барахолка, я тебя куплю. Я вас засыплю товаром. Я сделаю бабки». Все мысль пошла, как делать деньги. Дочку закидала грушами и не только. А она маленькая потом видит, лежат сумки, товары. Если, допустим, товар лежит на диване, она раз его в сумочку уберет: «Мама, никому не дари это надо фацануть». Это начиналось уже где-то с 88-89, я научилась потихонечку фарцевать — из денег делать деньги. Мысль о том, что это мелко для меня пришла после трехразовых посещений барахолки. Я поняла, что не буду больше торговать. И я начала думать о создании своего предприятия. Но поскольку это было практически невозможно, да что там греха таить, взятки давала, чтобы пробиться только. Как переходишь на честный разговор — там конфликт. И начинает глаза выкачивать: «Что коммерцию хочешь? Что богатой хочешь стать?» А им же не будешь рассказывать психоделический рок, про то, как душа жжет. А я же еще сама музыку пишу, извините, не хилую. О том, что невозможно дать концерт, невозможно снять в аренду залы, отпечатать билеты, афиши. Да это вообще было невероятно. И сейчас, кстати, на сегодняшний день музыканты опять жалуются, что невозможно снять зал, невозможно опечатать афиши, невозможно снять клип. Это стоит таких денег. То есть сейчас опять все то же самое.

Я умнее гораздо стала в 90-ых годах, в 91-ом я поехала на фондовую биржу, на биржу недвижимости. Я сразу устроилась туда, аукционы проводить. За это мне отдельные деньги перечисляли уже на мое предприятие. Мои хоры джазовые выступали, мне деньги перечисляли. Я купила у Бути, он тогда чулки продавал, какие-то кроссовки. Скупила у Бути весь товар и давай кроссовками бомбить барахолку. Потом я начала недвижимостью торговать. Вы понимаете, в душе я полифонист я влезаю сразу во все участки бизнеса. Сразу. У меня не бывает так, чтобы что-то продавать. Я буду всех мочить. Это как симфонический оркестр. У меня всегда ассоциация с музыкой. Коммерция — это музыка. Здесь есть партия флейты, контрабаса, скрипки, барабана, есть место дирижера, понимаете? Мужики меня боялись, бизнесмены. Я лезла даже в нефть, куда мы только не залезли. Но спасибо моему мужу, который никогда не говорил «нет». Это великое партнерство — мой муж и я. Это, конечно, шедевр. Он сильная личность, он очень умный человек, но гениальным директором была я, конечно. В банке я сразу обрела кучу знакомств. Если я – аукционист, меня уважают маклеры. Все они имеют дела с банкирами, какие-то мелкие банки тогда поднимались. Мы заходили просто участниками. Я вошла практически в каждый банк учредителем, потому что нужны были постоянно кредиты. Без кредитов мы бы не выжили никогда. Я кредитовалась, потому что я знала, возможно, меня расстреляют, возможно, я умру, меня убьют. Все возможно, это деньги, где кидают каждую секунду. Да тот же Государственный банк, извините, мои 150 миллионов задержал на полгода. Платежи по меди. Если государство кидает, а что говорить про простых бизнесменов. Государство кидает, Национальный банк задерживает платежи, извините. Это потом вырвать не можешь из банка свои деньги никогда. На этой почве пришлось мне познакомиться с рэкетом. Ко мне приходили, я не виновата, Нацбанк задержал на 6 месяцев. Извините, сделка сорвалась. И пошли эти штрафники, это страшно я знаю. Но я сказала себе: «Да лучше я умру, чем я буду жить в нищете». Не реализовывать ни свои творческие амбиции, ни творческие амбиции своих земляков, алматинцев, своих соратников, своих друзей. Потому что видеть это и умирать от чумы я себе не позволю. Ни себе, ни окружающим, ни деятелям культуры Казахстана. Даже если придется объявить войну. И я объявила. Меня называли сумасшедшей женщиной, мне все равно. Лучше быть сумасшедшей, лучше умереть стоя, чем на коленях это однозначно для меня. Я никогда не встану на колени.

Мы из бизнеса не ушли. Просто Плутон вошел в Стрельца в 94-ом году. Плутон — планета мощнейшая, карательная планета. Стрельцы — это военные. В 95-ом году военные подняли голову. Стали душить банкиров в первую очередь, а банкиры стали душить автоматически бизнесменов. Просто перестали давать кредиты. Никто не уходил из бизнеса. Разве меня такую толстую в 92 килограмма сдвинешь с места? Да, хрен! Просто началась такая политика, когда все начали отбирать у банкиров. У нас слишком много банков, а денег нет в стране. Ну, это было нормальная, естественная природная ситуация — кризис. Наступил кризис. Не дают кредитов просто. Просили взамен залоги. Но мы же не Англия, откуда у нас залоги? Что мы могли иметь. Тем более мы – музыканты, которые все пустили в культуру. Если бы я недвижимости напокупала хотя бы, чтобы выставлять ее. Я же сумасшедшая, раздала же всем же. Творили мы 365 спектаклей, мы же выставки устраивали, кино снимали, рок-клубы объединяли, джаз-клубы, поп-клубы, спортклубы, медицинские центры. Какие у меня залоги? У меня аренда висела. Я платила за аренду бешеные миллионы — две тысячи семьсот квадратных метров, извините. Где все музыканты занимались, где годовые выставки висели. Просто банкиры перестали давать, а без кредитов делать бизнес невозможно. Понимаете, невозможно. И тогда все присели. Но что интересно, я продолжала заниматься бизнесом. Я продолжала.

Мы залезли в московский рынок, диллинг. Мы начали изучать диллинг. То есть, мы вообще начали заниматься, изучать финансовый рынок. Мы стали с бизнесменами объединяться. Я больше шла как консультант, конечно. У меня валютный пункт работал, он давал мне минимальный доход, чтобы кормить семью. Потому что сами же с голоду умирали, как говориться. Мы начинали глубже уходить в финансы. Вообще меня интересует финансовый рынок. Чисто финансовый, потому что брать где-то товар и его перепродавать — головняк большой, конечно. На мелкие проекты я уже не соглашалась.

Мы достаточно много сделали для культуры. Потом я их просто всех учила. Я еще сама свои концерты дала, еще сама пела с группой «Плюс». Вообще кошмар, сколько дел было. Еще и пела. Бизнесмены приходили ко мне на концерт. Я скачу толстая, пою свои песни, музыка играет. «Боже она еще и бабки делает, она еще и поет! Боже мой!» Все были в шоке. Я для своих друзей шок. Вообще для нашего города шок. Эстонские журналисты приезжали благодаря «Зеленому треугольнику» и такую статью прислали мне из Эстонии, название огромными буквами: «Махаббат Кайдарова Чингисхан в юбке». Постепенно я превращалась в консультанта. Имея за спиной огромный опыт бизнесмена, культуролога, психолога, я начала консультировать наших бизнесменов. Как делать правильно, честно. Трудно. Все хотят же аферизмом заработать деньги, а есть честные бизнесмены. Мы не вышли из бизнеса.

В 96-ом году меня вызвали в Нацбанк. Им было очень трудно психологически, кризис и их затронул всех. У них крыша съехала, у финансистов и они меня назначили психологом своим.

Так мы превратились в психологов. И вот уже 11 лет в этом году как мы психологи.

Об Алма-Ате

Начнем с того, что город Алма-Ата Стрелец по гороскопу. Вообще Казахстан, Алма-Ата Стрелец по гороскопу. А Стрельцы – это философы. Вообще Стрелец — это «Дом исследования ума», то есть мы все исследователи ума. Стрельцы очень добрые и одновременно военные, стрелки. Казахи – это кочевники. А стрельцы очень добрые, потому что их планета — Юпитер. И вот Алма-Ата для меня — это самый добрый город. Я побывала в других столицах мира, но Алма-Ата — это самый добрый город, это самый сладкий город. Я чувствую сладость энергетическую в своем городе. Когда я хожу по улицам, то чувствую в своем сердце клокотание, страсть к каждому дому, к каждому заведению, к каждому дереву. Деревья для меня имеют вообще особый смысл в Алма-Ате. Каждое дерево заполнено какой-то мощной энергетикой, какой-то судьбой человеческой, с каким-то человеком, с какой-то фигурой с образом, который нас охраняет. Для меня деревья это охрана и защита в Алма-Ате, которая дает энергетику безопасность. Когда я вечерами на машине езжу, я всегда молюсь за свой город, прошу прощения у планеты, если что-то мы делаем не так, за то чтобы мы развивались, за то чтобы мы болели, за то чтобы не было нищеты, бедных и больных людей. То есть город мне кажется, сам по себе очень духовный и богатый. То есть он материально богат. Я прямо ощущаю, что наш город очень материально богат. Это не бедный город — это чувствуется клокотание в атмосфере в воздухе. А осенью воздух прозрачный в городе. Чуть дальше отъедешь, в горах такая красота листва, желтеющая осень. Нет ну Алма-Ата – это чудо-город. Я считаю, что здесь чудесные люди живут. Я редко встречаюсь со злыми людьми. Мне кажется, у нас очень продвинутые люди. По крайне мере они стремятся к прогрессу всегда. Они могут смеяться над собой, алматинцы, шутить над собой могут, прикалываться. Алматинцы очень гостеприимные люди, очень.

Хотелось бы улучшить. Хотелось бы, чтобы наши родители имели больше ответственности перед своими детьми. Любили своих детей, развивали. Ведь это же те же сады, это те же деревья, в тени которых ты отдыхаешь, наслаждаешься плодами. Если бы родители это понимали, скажем, современные родители, они больше бы занимались своими детьми. Следили за своей речью, за своими отношениями, поступками. Сфера образования, воспитания, конечно, заставляет желать лучшего. Хочется этого развития. У меня, конечно, есть думки, как вообще проникнуть в сферу образования. Все времени нет начать с акиматом разработки, с министерством, со школами. Учителей, конечно, самих надо лечить, потому что они уже так загнаны наши учителя средней школы, что жаль их психический уровень. Их энергетический уровень жаль. Все это большая работа, безусловно. А что меня еще может волновать? Меня может волновать только образование, культура, искусство, здоровье, психика. Только такие вещи. Но, у каждого поколения своя задача, у каждого времени свои цели. Поэтому я думаю, что постепенно мы все равно как-то прорастем, мы повзрослеем. Интеллект созреет у нашего города, я думаю. Потому что старость непременно приходит, а значит и мудрость вместе с ней.

Тася РЕЙВ