«Это нужно было видеть!»

Еркин Мергенов: Если говорить об Алма-Ате, то это, конечно, очень глубокие чувства, и сегодня, можно сказать, что это целые пласты воспоминаний, потому что почти вся моя жизнь сознательная прошла в этом городе. Я родился в этом городе, и этот роддом еще стоит и реставрирован и, слава богу, функционирует — это роддом № 2 на Кирова-Сейфулина, по-моему. Да и не только я — там многие алмаатинцы появились на свет. Конечно, сегодняшняя Алма-Ата и Алма-Ата, которую я видел поэтапно за свою жизнь, очень резко отличаются. Особенно в последние годы, с периода Перестройки. Но город наш всегда славился своей необычной красотой, своей необычностью, оригинальностью. Это, наверное, благодаря прежде всего расположению города замечательному и его истории более чем вековой. Конечно, мне трудно судить о рождении города, о периоде рождения города, но где-то с 1950-х годов я очень хорошо помню наш замечательный город, который, как всем известно, делился и был не очень большой в тот период: он состоял он из старого города и нового города. Это были в основном малоэтажные здания, по тем временам широкие проспекты и, действительно, это было так. Журчащие арыки, белый-белый снег. Тогда не было проблем загазованности, смога, который, к несчастью, сегодня окутывает наш замечательный город. Город начинался с Малой станицы и вверх вдоль речки до Татарки шел по улице Ленина вверх. И, конечно, если вы помните, замечательные горы – Медео, предгорья. Сегодня еще есть какие-то остатки этой дивной красоты, которая сегодня, конечно, в той или иной степени, я думаю, безвозвратно потеряна. Конечно, человек прожив в городе всю свою сознательную жизнь, делит жизнь на личную и на ту, которая связана с работой, со страной, с обществом, с горожанами, которые жили в этом замечательном городе. Что запомнилось мне особенно с детства – это, конечно, огромное обилие яблок. Каждое яблоко было величиной… ну, не знаю… с голоой овцы можно сравнить. Огромные яблоки — знаменитый апорт, да еще с наливом. Я помню даже, что продавались они просто с воза, с бричек, и продавались оптом даже. Садовод или тот, кто продавал эти яблоки, я даже был свидетелем того, как он опрокидывал эту бричку и уезжал порожняком. Ему невыгодно было везти их назад домой. Это говорило о том, что все алма-атинские предгорья — это были яблоневые сады, замечательные яблоневые сады. Я могу сказать, что климат был совсем другой — почти все 360 дней это был солнечный город. Сегодня мы, конечно, замечаем, что солнце закрыто этими отходами от автомобилей, от производственных каких-то предприятий, которые тоже отравляют здесь в Алма-Ате воздух. Сейчас мне кажется, что если сравнивать сегодняшнюю Алма-Ату с теми воспоминаниями – это совсем другой город. Ведь всего в 1960-х годах стали появляться такие крупные здания, как, допустим, старый Дом правительства. Я, может, ошибусь на год-два, но только в 1958-ом или 1960-ом году было закончено это здание, которое сейчас передано какому-то университету. Конечно, в период строительства уже более позднего, уже при Казахской ССР были построены такие высотные здания, как гостиница «Казахстан». Были замечательные здания деревянного зодчества, которые, в общем-то, почти все потеряны. Остались совершенно одиночные какие-то старые дома, которые представляют из себя историческую ценность, мне кажется. Сохранились они в основном по Жибек Жолы, ранее Максима Горького. Конечно, это наш Кафедральный собор в парке 28 Панфиловцев. Город заканчивался на проспекте Абая — это головной арык. Головной арык – это был большой канал. А по городу, я говорил, журчали арыки с двух сторон каждой улицы. Все было засажено цветами. Мне кажется, это даже трудно воспроизвести в таких воспоминаниях. Это нужно было видеть, нужно было жить в таком городе.

Одной из главных улиц того периода была улица Калинина. Естественно, это оперный театр, рядом стояло здание деревянной школы — 10 школа, старое здание ТЮЗа, позже появилась гостиница «Алма-Ата», которая по сей день, мне кажется, является в той или иной степени архитектурным шедевром тех лет. Архитектором, если не ошибаюсь, был Картаси – по национальности грек, по-моему, позже он эмигрировал на родину своих предков в Грецию. Эта улица была для нас, молодых людей, одной из главных улиц, где встречались почти все алмаатинцы. Гуляли по этой улице, она была не очень длинной — от улицы Фурманова до улицы Мира. Это своего рода был клуб, тусовка. Многие алмаатинцы выросли именно на этой улице Калинина, в те времена она называлась «Брод». Вот эти бродовские, так сказать, алмаатинцы, которым сейчас уже тоже немало лет. Конечно, эта улица тоже дала очень много выдающихся деятелей и спорта, и культуры, и искусства.

Позже начались стройки, и город начал расти. Стали строиться микрорайоны: их было много запланировано и многие были застроены, но они тоже были малоэтажными. Была прекрасная проветриваемость города, озеленялись эти новые районы… Так город разросся до тех параметров, которые были, можно сказать, до 1990-х годов.

Культура. Великие имена.

Еркин Мергенов: Говоря о культурной жизни Алма-Аты, хочу добавить, что я учился в алма-атинском художественном училище, и, конечно, с раннего возраста меня тянуло к искусству – к изобразительному искусству в частности. В Алма-Ате было очень много выдающихся людей. Не говоря о том, что во время войны здесь было очень много различных учреждений искусства, которые были эвакуированы из Москвы. Крупнейшие деятели искусства, такие как балерина Уланова и многие другие, не говоря о том, что вся киностудия располагалась именно в Алма-Ате. Крупнейшие режиссеры, как Эйзенштейн, Рошаль, выдающиеся актеры были в Алма-Ате. Конечно, я не могу констатировать лично этот факт, потому что мне тогда было мало лет. А вот позже, в 1950-х годах, начиная с 1950-х годов, я очень хорошо помню многих художников, которые тоже были сосланы сюда в 1930-х годах, в период репрессий политических. Конечно, это не очень веселые факты из жизни нашего Советского Союза. Но, я думаю, что Алма-Ате повезло — здесь жили такие художники как Иткинд, Калмыков, Черкасский Абрам Маркович живописец, профессор — масса таких художников. Писатели. Вы знаете, что Домбровский написал здесь свой «Факультет ненужных вещей» и многие другие свои произведения, это крупнейший писатель. Это я перечислил тех, кто здесь был в ссылке. Ну и наши замечательные деятели выдающиеся работали и жили в то время, которых я мог видеть и даже слышать — это Ауэзов, я видел и слышал Джамбула Джабаева и, по-моему, даже сидел у него как-то на коленях в возрасте 4-5 лет. Здесь, конечно, как в столице Казахской ССР были все творческие союзы. И я хорошо помню, приехала первая группа высочайших профессиональных художников. Первая волна приехала и начала преподавать — это Галимбаева Айша, сейчас ей за 90 лет, Сабур Мамбеев, Тильжанов Темир Булатович, Кинбаев Сахир, Аманов — это все художники, многих из которых сегодня уже нет в живых. Но их вклад в художественное образование просто неоценим. Именно в тот период вышла большая плеяда художников, творчество которых сегодня представляет для нас огромную материально-духовную ценность, их очень много. Потом, я говорю, что этот «Брод», улица Калинина – это отдельные какие-то связи между деятелями различных видов искусства. Я помню, было, сейчас сохранилось, но видоизменилось, «Театральное кафе» возле Оперного театра, которое всегда было местом сборища или посиделок различных деятелей культуры. Я помню, очень часто там бывал Шакен Айманов — основатель нашего казахстанского кино.

Собственно, что еще можно сказать? Да, конечно, все это строилось, жили мы по тем законам, того общества советского со всеми своими трагическими страницами своей истории, и какими-то своими крупными достижениями в искусстве, в литературе, в социальной жизни нашего общества.

Перестройка. Что мы потеряли.

Еркин Мергенов: Начиная с периода независимости, с Перестройки, если говорить по теме нашего сегодняшнего разговора, если говорить только об Алма-Ате, то, конечно, очень много прискорбного мы сегодня можем наблюдать. Не только потому, что мы потеряли вот эти замечательные сады, замечательное озеленение, которое было свойственно Алма-Ате, но и вообще по застройке, по его генеральному плану все это вызывает, конечно, большую тревогу. Сегодня, когда мы обрели независимость, когда набирает обороты экономика, когда все возможные стороны Перестройки и застройки с сохранением исторических памятников нашего города – конечно, сегодня безвозвратно потеряно очень много замечательных возможностей. Это, прежде всего, вот эти высотные дома сегодняшние. Я понимаю, что этим движет прибыль, частные какие-то интересы, но, не смотря на это, мне кажется, что могло бы быть иначе. До сих пор, вот уже 15-16 лет независимости, но мы не можем сказать, что экономика перестроилась на новый лад. Капиталистическая система общества, которая предусматривает какие-то другие ценности в человеке, она еще не состоялась. И мы не можем сегодня сказать, что мы капиталистическая экономически развитая страна и гражданское общество в политическом смысле его. И вот эти моменты, конечно, очень сказались и на самих искусстве и культуре. Искусство, во-первых, — в частности, изобразительное искусство. Государство не может сегодня взять на себя поддержку развития искусства. Сегодня мы потеряли очень много из-за того, что искусство осталось невостребованным – все это объясняется недостаточностью финансирования.

Сегодня же, когда мы говорим о том, что экономика набирает какие-то темпы, и страна как-то становится на ноги, пока нет еще каких-то предпосылок, которые бы могли поддержать искусство. А искусство – это, прежде всего, не только его результаты, это, прежде всего, образование. Сегодня художественное образование тоже находится на очень низком уровне финансирования, поэтому мне кажется, что мы можем потерять и, наверное, уже потеряли очень много времени, которое будет в целом очень трудно восстановить. Чтобы вырастить целое поколение в том или ином виде искусства, будем говорить, специалистов или открыть таланты в тех или иных видах искусства — это должна быть постоянная работа, длительная работа, можно сказать, с детского сада, со школы и так далее. Все это очень беспокоит нас. Очень большая тревога, что многое невосполнимо на многие годы вперед. Это касается и проблем застройки Алма-Аты. Когда сегодня по улице Аль-Фараби, выше Абая строятся небоскребы так называемого финансового центра — это очень большая ошибка и тоже невосполнимая, потому что все это исправить будет практически невозможно. Все эти здания, все эти финансовые высотные центры должны были строиться ниже Ташкентской — там, где сейчас находятся промышленные зоны. Всё предгорье должно было быть более свободным, и если застраиваться, то низкими зданиями культурного характера, развлекательного, туристического характера. Теперь мы отсюда вряд ли увидим горы — это очень большая ошибка. Вообще развитие города должно было пойти вдоль тех дорог, в сторону Талгара, в сторону Каскелена, в сторону Капчагая, как это делается во всем мире, когда строится город. Либо вдоль предгорий, либо по побережью океана. Собственно то, что я хорошо помню свой город 20-30 или даже 40 лет назад, мне кажется, что это невосполнимые потери и очень большие ошибки тех, кто сегодня разрабатывает эти планы строительства, генпланы застройки города. Плачевное состояние. Мы потеряли связи многие, мы не можем посылать студентов художественных вузов, колледжей учиться куда-то в Петербург или Москву, я уже не говорю о Париже. То есть, для художественного образования, особенно для художников, отсутствие крупных музеев, отсутствие той среды, тех достижений сегодня в том или ином виде искусства — это невозможно. Невозможно, чтобы без этого состоялся полноценный художник, писатель или литератор.

«Ставить большие задачи».

КОРР: Вашему творчеству способствовала атмосфера города Алма-Аты?

Еркин Мергенов: Мне кажется, что обязательно, обязательно. Сюда входит и ментальность того или иного художника, его мироощущения… Конечно, многие художники, особенно живописцы, графики… У нас есть ряд художников, которые отобразили Алма-Ату тех лет. Это пейзажи самого города и пейзажи нашего предгорья — это играет огромную роль в творчестве художника. Но в контексте изучения мирового течения искусства нужно видеть взаимовлияние культур разных народов, государств — только такой способ может дать художника, который мог бы встать в ряды мирового художественного процесса. Мы не должны были ни тогда, ни сейчас воспитывать, так сказать, художников местного значения. А вообще в искусстве всегда есть ценности общечеловеческого характера – я имею в виду, что художественные произведения должны стать достоянием человечества в целом. Это, конечно, высочайшая планка и мечта в любом виде искусства. Это раньше была абсолютная закрытость не только в политике, но и в экономике, в чем и был большой недостаток СССР. И, в конце концов, это послужило толчком для падения такой могущественной империи, как СССР. Это одна из причин, что было замкнутое закрытое государство. Сегодня все новые государства бывшего СССР провозглашают именно общечеловеческие ценности и интегрируются в мировое пространство. Мы не можем быть оторванными, мы не можем быть закрытыми, это невозможно. И поэтому мне кажется, нужно ставить именно такие супер-задачи, большие задачи. Нам нужны творцы мирового значения. Это задача, может быть, другого разговора, но это должно прозвучать все-таки на мой взгляд.

Тася РЕЙВ